Научные статьи, исследования и монографии о Свияжске

Иоанно-Предтеченский женский монастырь возник чуть позже обоих мужских — и Троице-Сергиева, и Успенского Богородицкого. В первые годы существования Свияжска как крепости, его население вообще было в основном мужским. Да и все первые монастыри, возникавшие в Казанском краю, тоже были мужские: они выживали в суровых условиях полувоенного времени. Лишь позже стали появляться обители женские — своеобразный знак начинающейся стабильности в Среднем Поволжье, после подавления основных сил партизанского движения.
Особой для нашего края стала священная дата — 1579 год: обретение чудотворной Казанской иконы Божией Матери и основание в честь неё девичьего Казанского Богородицкого монастыря. Позже возникло ещё несколько женских обителей на территории бывшего Казанского ханства. Иоанно-Предтеченская стала одной из них.
Так Свияжск оказался на века одним из важнейших центров не только мужского, но и женского монашества в Среднем Поволжье.
Изначально монастырь возник как бедная община при приходской церкви Рождества Христова. Инокини, как пишет Яблоков, селились «в отдельных келиях, сооружённых на собственный счёт». Никаких документов об основании монастыря не осталось — все они сгорели в печально знаменитом пожаре Свияжска 1795 года. Лишь в одной монографии XIX века («История Российской Иерархии» архимандрита Амвросия, 1813 г.) указано, что обитель основана в конце XVI века.
Сама церковь Рождества Христова известна по описям с 1567 года. Она стояла рядом с собором Рождества Богородицы, главным храмом Свияжска («видимо, левее его, где ныне торговая площадь», — уточняет П. Л. Юдин). Это — юго-восточная часть Круглой горы, примерно на 100–150 метров восточнее Троице-Сергиева монастыря.
Почему же монастырь стал называться не Рождественским, а Иоанно-Предтеченским? Ясно по самому названию, что рядом существовал и Иоанно-Предтеченский храм. Но опять-таки о нём — никаких документов! Поэтому, например, у П. Юдина и А. Яблокова — совершенно разные версии событий. И если бы это касалось только происхождения названия! Нет, это именно — совершенно разные картины всей ранней истории монастыря.
По описанию Юдина, изначально при обители стояли 2 храма: Иоанна Предтечи (холодный) и Рождества Христова (тёплый). Обычная и привычная картина: два храма при монастыре.
По Яблокову, был лишь один храм Рождества Христова. С XVI века он стоял деревянный, в 1701 г. стал каменным. И будто бы лишь тогда, в начале XVIII века, при нём впервые (!?) появился придел Иоанна Предтечи. И только тогда (от придела, а не от основного храма?!) монастырь получил своё нынешнее название… А до этого что — стоял безымянным?
Картина, честно говоря, получается не очень убедительная. От одного маленького (и так поздно возникшего) придела вряд ли могло произойти название древнего монастыря. Скорей уж, оно указывает на XVI век — на эпоху Ивана Грозного, ведь во славу его небесного покровителя (Иоанна Предтечи) было построено тогда множество храмов и монастырей. Особенно это касается нашего Среднего Поволжья, где русские особо почитали царя Ивана как покорителя и крестителя целого края. Да и не только в имени царя дело. Святой пророк Иоанн Предтеча, проведший большую часть жизни в Иорданской пустыне, издавна считался одним из покровителей вообще всех иноков и инокинь.
Община не была такой уж и «небольшой», как называет её А. Яблоков. Он сам, противореча себе, приводит данные: в 1739 г. в ней было 59 инокинь, в 1756 г. — 100 (в обоих случаях — не считая послушниц). А послушниц в женских монастырях обычно бывало — несколько десятков. Таким образом, в «небольшой» женской обители было, как минимум, раза в 2 больше монашествующих, чем в первоклассной Успенской мужской. Из известных исторических лиц в Иоанновской обители в 1718 — 1726 гг. жила в ссылке Варвара Головкина, позже переведённая в один из московских монастырей. Это говорит о известности обители за пределами Среднего Поволжья. В самом же Поволжье в XVIII веке это вообще был один из крупнейших женских монастырей. Недаром по реформе 1764 г. во всей огромной Казанской епархии остались «в штате» лишь 2 женских обители: Казанская Богородицкая (второклассная) и Свияжская Иоанно-Предтеченская (третьеклассная).
При таком количестве подвизающихся, очень сомнительно, чтобы в монастыре был всего один храм.
Описание Юдина, на наш взгляд, более убедительно. С XVI века, видимо, стояли два деревянных храма, с начала XVIII они оба стали каменными. Над папертью новой каменной Иоанно-Предтеченской церкви вознеслась небольшая колокольня. Главный колокол на ней весил 55 пудов (880 кг). О том, что было именно два самостоятельных храма, а не один с малым приделом, свидетельствует и донесение о пожаре 1795 г.: «На церквах, холодной и тёплой, крыши тесовые сгорели, и большой колокол весом в 55 пудов, упал и прошиб над папертью свод, где и остановился…».
Да, как это ни печально, о внешнем виде монастыря до 1795 года мы узнаём лишь из донесения о пожаре, полностью его уничтожившем. Донесение составила игуменья Мария.
До этого, в 1753 году, был ещё один опустошительный пожар. О нём тоже осталось одно донесение — игуменьи Александры. Но тогда монастырь удалось восстановить на прежнем месте — за счёт пожертвований, собранных в Казани «от доброхотных дателей». Пришлось буквально собирать по крохам милостыню «за крайним неимуществом».
Не раз подобные трагедии случались с обителями в ту эпоху. Особенно — с бедными женскими монастырями (на Руси до XVIII века женские монастыри, как правило, намного беднее мужских). И восстанавливали их на пепелище те немногие истинные подвижницы, которые, будучи привязанными к месту своих постоянных молитв, отказывались переселиться в другие монастыри.
Очень похожая история про Елецкую Знаменскую обитель — из тех же лет, — описывается в житии великого святителя Тихона Задонского (настолько похожая, что мы можем её привести для аналогии):
«Святителю Тихону обязана своим возрождением и женская Знаменская обитель в г. Ельце. Случился большой пожар в 1769 г., от которого сгорел девичий монастырь, и все монахини были переведены в Воронеж. Одна только послушница решилась, по благословению святителя, водвориться на пепелище бывшей обители, ибо он предсказал, что по молитве усопших стариц опять возродится обитель. Послушница нашла там убогую старицу, которая устроила себе келлию из каменного погреба, и мало-помалу собралось к ним несколько сестёр. При пособии святителя и одного из благочестивых граждан елецких, соорудилась небольшая деревянная церковь во имя Знамения Богоматери, и образовалась при ней община, которая и возведена была в женский монастырь».
Свияжская обитель, как и Елецкая, была в XVIII веке очень бедной: земельных угодий не имела, а получала только «ругу» (жалованье). Формально — 327 рублей в год, реально — 10 рублей 10 копеек… Разница разительная и, как говорится, свидетельствует сама за себя. Все строения, кроме 2 церквей, были деревянные — что и предопределило катастрофический исход огненной бури.
Да, 11 мая 1795 года «по неизвестной причине» вспыхнул всеобщий пожар Свияжска, в котором сгорело 140 жилых домов. В Иоанновской обители одним падением колокола дело, конечно, не обошлось: «Ограда, кельи деревянные и сколько в оном разного деревянного строения — всё без остатку сгорело ж, иникакого для жительства покоя не осталось» (из того же донесения). «Покоя»-то есть «дома, строения». Но и в современном смысле слова, покоя тоже не осталось. Одни хлопоты и расселение инокинь по другим обителям. Казалось бы, монастырь исчез уже навсегда!
Но нет, наоборот — это оказалось его второе рождение. Священным залогом его стало явное Божие чудо: все до единой иконы сохранились.
Крыши в церквах сгорели, а образа в них уцелели! Все они оказались в возрождённом заново монастыре.
Из храма Рождества Христова были перенесены уцелевшие иконы:
Спасителя;
Рождества Христова;

муч. Феодора Стратилата;
Иоанна Предтечи;
свт. Николая;
Смоленская икона Божией Матери.
Из Иоанно-Предтеченского храма:
Казанская,
Тихвинская,
Грузинская,
Знаменская иконы Божией Матери;
свт. Николая;
Иоанна Предтечи;
Усекновения Главы Иоанна Предтечи;
мчц. Параскевы;
Рождества Христова;
Воскресения Христова.
В этом же храме хранилась и тоже, к счастью, уцелела в пожаре главная святыня последующего времени — чудотворная икона Божией Матери «Всех Скорбящих Радосте». Именно в честь неё уже в начале ХХ века был возведён самый большой собор монастыря (да и всего Свияжска).
Уцелевшие иконы стали залогом возрождения обители — как спасённое в бою знамя становится знаком того, что армия жива.

Когда в том же XVIII веке (только в начале его) не менее страшный пожар уничтожил почти все здания Киево-Печерской лавры, Пётр I, говорят, спросил только: «Цела ли чудотворная икона Успения?» Ответили: «Цела». «Ну, слава Богу! Значит, и лавра цела… А здания мы отстроим заново, ещё красивее».
Очень похожий пример.
Но с возрождением Иоанновского монастыря на прежнем месте на этот раз возникли сложности. Когда через несколько месяцев после пожара губернский архитектор приехал делать «съёмку места», то оказалось, что часть его уже застроена обывательскими домами или отошла под улицу. Под монастырь осталось лишь пространство 60 на 38 саженей (примерно 128 на 81 м.) «в самой середине города». Мир надвинулся на святое место со всех сторон. И в этом не было чьей-то вины. После пожара многочисленные погорельцы селились где придётся.
Владыка Амвросий, архиепископ Казанский, признал старое место неудобным для монастыря. Игуменья Мария ходатайствовала перед ним о передаче женской обители всех уцелевших строений упразднённого в 1764 г. Троицкого монастыря. Площадь его была примерно в 2 раза больше. От пожара он пострадал меньше. Сохранились обе церкви и часть ограды с воротами. Эти церкви 30 лет после упразднения считались приходскими, но фактически пришли в запустение от бедности и требовали серьёзного ремонта. Но, как бы то ни было, это всё равно оказалось намного лучше погорелого места. И решение было принято.
Так женский Иоанно-Предтеченский монастырь в самом конце XVIII века занял место мужского Троице-Сергиева.
Именно наследием Троице-Сергиева монастыря объясняется тот необычайный факт, что новый Иоанно-Предтеченский монастырь не имел храма, соответствующего своему названию. Это редчайший случай. Главный собор любого монастыря почти всегда является одноимённым самому монастырю. Он называется обязательно в честь того же святого или того же праздника, которому посвящена обитель. Здесь же, как видим, архитектурное наследие составили Троицкий и Сергиевский храмы. Переименовывать эти древнейшие в Свияжске (да и в Среднем Поволжье) церкви было бы кощунством. Так и стоял новый Иоанно-Предтеченский монастырь с храмами, посвящёнными Пресвятой Троице и преподобному Сергию. Если не знать его историю, это может вызвать удивление. Мы же сейчас постараемся поподробнее описать это замечательное архитектурное наследие XVI века, с которым обновлённая обитель вошла в XIX век.