Научные статьи, исследования и монографии о Свияжске

ї2.
Самые известные настоятельницы монастыря
в XIX — начале ХХ вв.

Всякий расцвет имеет проявление внешнее, экономическое, и внутреннее, духовное. Второе гораздо важнее. И ещё всякий расцвет монастыря имеет прямую связь с личностями его настоятелей (или настоятельниц).
В XIX веке духовные возродители появились сразу у целого ряда древних и знаменитых обителей России. Игумен Дамаскин — на Валааме, преп. Моисей — в Оптиной пустыни, архимандрит Фотий — в Новгородском Юрьевом монастыре… Их стараниями обители восставали из запустения и иногда даже забвения, из нищенского состояния, из духовного нестроения — где как…
В Иоанно-Предтеченском монастыре после пожара требовались поистине самоотверженные настоятельницы. Да и прочие насельницы должны были стать настоящими подвижницами, чтобы перенести, с Божьей помощью, такие трудности. И к началу ХIХ века уже можно было уверенно сказать, что раз они их пережили, то и монастырь выжил. Судьба монастыря и их судьба стали одним целым.
Мы уже упоминали о замечательной подвижнице игумении Марии (управляла обителью в 1792 — 1802 гг.), при которой произошёл пожар и переселение на новое место. 7 лет после пожара она самоотверженно боролась с трудностями и поддерживала в этом делании оставшихся сестёр, не давая ни себе, ни им впасть в уныние и отчаяние. Ей и другим подвижницам тех лет монастырь обязан своим выживанием. Сделав всё, что могла, и «поставив обитель на ноги» на новом месте, уже престарелая и больная настоятельница была наконец уволена на покой в Казанский Богородицкий монастырь — 14 февраля 1802 г. Низкий поклон ей и вечная память!
После неё быстро сменилось несколько настоятельниц, в основном пожилых и слабых здоровьем, управлявших монастырём очень недолго. Это игуменьи: Валентина(1802 — 1803 гг., из Казанского Богородицкого монастыря), Вирсавия (1803 — 1805, из Спасского Симбирского), временно управляющие казначеи Асенефа и Евпраксия(1806 г. — одна за другой), игуменья Аполлинария (1806 — 1814 гг., из Алатырского монастыря). Последняя, хоть и управляла обителью дольше других, 8 лет, но тоже была уволена, как сказано в документах, «по слабости здоровья и не молодости лет». При ней возрождение монастыря только наметилось: была построена новая деревянная ограда (1808 г.) и первый раз заменена глава Троицкой церкви — крыта железом (1810 г.).
Как духовное знамение робко начавшегося расцвета, именно при игумении Аполлинарии удивительным образом явилась древнейшая из известных в Казанской землеикона свт. Николая Мирликийского — корова на копыте занесла святыню на монастырский скотный двор (подробнее об этом читайте в разделе «Святыни монастыря»).
Ещё 4 года управляла обителью игуменья Павла (1814 — 1818), постриженная в своё время на месте явления Казанской иконы Божией Матери.
Настоящее возрождение началось при игумении Евпраксии (1818 — 1826), бывшей казначее Спасского Симбирского монастыря. Она очень хорошо разбиралась не только в духовных, но и в хозяйственно-финансовых вопросах — и при ней Ивановская обитель пережила обширный приток средств и первую волну большого строительства и ремонта. Её стараниями и прошениями, из Казанской духовной консистории выделили на строительство огромную по тем временам сумму — 32 тысячи рублей! «Вспомнили» о монастыре и частные благотворители. На все эти средства в те годы деревянная ограда впервые была заменена кирпичной, впервые же в кирпичный 2-этажный корпус переселились из деревянной «ветоши» сёстры монастыря. Интересно, что сестринский корпус перестроили в 1820 г., а игуменский — только 10 лет спустя, уже при другой настоятельнице. Матушка Евпраксия заботилась в первую очередь не о своих удобствах, а о благе обители и всех насельниц. Многие из них впервые за свою долгую жизнь оказались в каменных покоях — ведь почти все они были родом из крестьян. Интересно, что и великий Валаам возродила в XIX веке практически полностью «крестьянская» братия. Сотни безвестных подвижников из простого народа (а за век их «прошли» многие тысячи). Настоящей матерью огромной духовной семьи стала игуменья Евпраксия.
Дело её продолжила игуменья Надежда (1826 — 1830 гг.), бывшая ризничая Казанского Богородицкого монастыря. Вообще почти все настоятельницы в XIX в., за редким исключением, были либо постриженницами самого Иоанно-Предтеченского монастыря, либо — знаменитого Казанского Богородицкого.
При ней, в 1829 г., на средства графа Павла Ивановича Апраксина, была расписана масляными красками древняя Сергиевская церковь. Был построен второй большой жилой корпус (1830 г.), ставший игуменским, но только вот сама мать Надежда не жила в нём: в том же 1830 году она была уволена по болезни, разделив судьбу многих предшествующих настоятельниц.
Целых 11 лет настоятельствовала игуменья Анфия (1830 — 1841 гг., не путать с игуменьей Апфией, управлявшей монастырём гораздо позже — на рубеже XIX — ХХ вв.). Она также была из Казанского Богородицкого монастыря. При ней кровлю Троицкой церкви покрыли железом (1832 г.), главы Сергиевской церкви также заменили железными (1836 г., раньше были черепичные), а сестринский корпус 1820 года отремонтировали и покрасили.
После всех своих многолетних трудов игуменья Анфия была уволена на покой по старости.
Так мы постепенно подошли в нашем повествовании к целой эпохе игуменьи Каллисты (1841 — 1865 гг.). 24 года — никто больше за всю историю не управлял огромным Иоанно-Предтеченским монастырём так долго. И пожалуй, никто больше из этого монастыря не сподобился упоминания своего имени во всероссийской истории подвижничества… Сам преп. Серафим Саровский предсказал пришедшей к нему наивной молодой девушке её будущее призвание.

Игуменья Каллиста.
Во многих книгах о преп. Серафиме рассказывается эта история. Между тем, как ни странно, ни в одной из ранее выходивших книг, брошюр или статей о Свияжском Иоанно-Предтеченском монастыре о ней почему-то не говорилось ни слова.
Процитируем описание этого необыкновенного случая по одному из самых подробных и обстоятельных жизнеописаний святого Серафима — по его житию в изложении митрополита Вениамина (Федченкова):
«Пришла к нему другой раз одна девица, чтобы попросить от святого старца наставление: как ей спасти свою душу? Но не успела она ещё и уста открыть, как о. Серафим начал уже сам говорить ей:
— Много-то не смущайся: живи так, как живёшь. А в большем Сам Бог тебя научит.
Потом, поклонившись ей до земли, сказал:
— Только об одном прошу тебя: пожалуйста, во все распоряжения входи сама и суди справедливо. Этим и спасёшься.
Девушка никогда не думала о монашестве, не могла и понять, о каком распоряжении предсказывал ей старец, поклонившись до земли. А он, прозрев эти тайные мысли её, прибавил:
— Когда придёт это время, тогда вспомните меня.
Собеседница спросила: не приведёт ли Бог ей ещё свидеться с батюшкой?
— Нет, — ответил он, — мы уже прощаемся навсегда, а потому прошу не забывать меня в своих святых молитвах.
Девушка в свою очередь попросила молиться за неё.
— Я буду молиться. А ты теперь гряди с миром: на тебя уже сильно ропщут.
Действительно, в монастырской гостинице спутницы встретили её с сильным ропотом за замедление у батюшки. Впоследствии она приняла монашество с именемКаллисты и была игуменьей в Свияжском монастыре Казанской губернии: ей-то и поклонился в ноги батюшка и, как уже игуменье, сказал на «вы»: «вспомните»; до этого же и после говорил с девушкой на «ты».
Когда, в каком именно году произошёл этот знаменательный и незабываемый разговор — нигде не указано. Но мы знаем, что преподобный Серафим лишь последние 7 лет земной жизни принимал посетителей, то есть могло это быть в 1825 — 1832 гг.: предсказание было сделано, таким образом, за 10–15 лет до начала настоятельства игуменьи Каллисты. Видимо, Бог предызбрал её настоятельницей древней святой обители и дал об этом знак через своего великого угодника, причём ещё тогда, когда она пребывала в миру… Ну, что ж… В житии свт. Амвросия Медиоланского († 397 г.) свидетельствуется, что он был предуготован Богом в епископы… задолго до того как вообще сподобился святого крещения.
Игуменья Варсонофия также управляла монастырём 8 лет (1873 — 1881 гг.). Основные события её биографии хорошо известны нам по монастырским ведомостям тех лет (хранящимся ныне в архиве). В миру — Евдокия Васильевна Благонадеждина, 1815 года рождения. В то время по подобным удивительным, светлым фамилиям сразу можно было определить церковное происхождение человека. Действительно, происхождением она отличалась от подавляющего большинства других игумений и сестёр Свияжского монастыря — не крестьянская, а дьяческая дочь. В 1835 г., в 20 лет, пришла в Казанский Богородицкий монастырь, где и пребывала без перерыва («безысходно», как тогда говорили) 38 лет. В рясофорные послушницы её приняли лишь на 11-й год пребывания в обители — в 1846 г. Постриг в мантию состоялся ещё через 13 лет — 8 марта 1859 г., в Великий пост. Основную часть жизни она трудилась простой послушницей и монахиней. Только в 1871 г. получила должность ризничей Казанского монастыря. И пребывала в ней всего 2 года. 25 апреля 1873 г., подчиняясь решению консистории, ей пришлось оставить ставшую ей родной Богородичную обитель и принять освободившуюся должность настоятельницы в Свияжске. 3 июня того же года она была возведена в сан игуменьи (в почти 60-летнем возрасте). Её предшественницы и преемницы так же в основном получали этот сан уже после назначения настоятельницами.
Из событий в жизни монастыря в период управления матери Варсонофии можно отметить постройку очередного 2-этажного сестринского корпуса в 1879 году. Ведь надо же было как-то обустроить быт 25 монахинь и 133 послушниц! В том же 1879 году мать Варсонофия за все свои труды и заслуги получила наградной наперсный крест… хотя вряд ли эти 2 события — строительство и награждение, — были так уж напрямую связаны.
Два года спустя, 21 февраля 1881 г., её сменила 58-летняя монахиня Досифея (игуменья с 10 января 1882 г.). Она была не из Казанского Богородицкого монастыря, а местная: 28 лет до назначения подвизалась в Свияжской обители. Пришла туда из крестьянского сословия в 1853 г., в 30 лет не быв замужем и сохранив девство. В миру её звали — Зиновия Васильевна Веселовская. В рясофор её облекли через 3 года, в 1856-м, а вот до пострига в монашеский ангельский образ пришлось ждать 10 лет. Её постригли здесь в 1866 году. Трудно сказать, тяжесть ли жизни в одном месте и связанные с этим духовные искушения или какая иная причина подвигла монахиню Досифею просить о переводе её в Тихвинский Цивильский монастырь той же Казанской губернии (ныне — территория Чувашской республики). Просьба была исполнена: в 1872 г. её перевели и… тут же от неё последовала новая просьба — перевести обратно. И она также была удовлетворена: в 1873 г. мать Досифея вернулась на прежнее место и больше его уже не покидала. Так нелегко проходил её подвижнический путь.
При игуменстве матери Досифеи продолжалось активное благоустроение монастыря. Строились дома для причта (1883 г.), вновь была расписана внутри Сергиевская церковь (1884 г.), Троицкая также претерпела ряд изменений (см. соответствующий раздел).
Сельское хозяйство обители достигло практически пика своего развития. Именно при игуменье Досифее были приобретены сенные покосы: Минские, Копыриха, Папиха.
А при её преемнице игуменье Фотинии (1889 — 1893 гг.) баронессой Жомини монастырю был подарен лесной надел. Та же баронесса Жомини пожертвовала обители деньги на постройку большой 2-этажной трапезной (1890 г.).
Но поистине «золотым веком» для Свияжского женского монастыря стал период 12-летнего игуменства матери Апфии.
С 1893 по 1905 год монастырём управляла игуменья Апфия. Она стала, пожалуй, самой выдающейся, наравне с матерью Каллистой, настоятельницей в истории Иоанно-Предтеченской обители. Её главный след в этой истории, след видимый сейчас для всех — великолепный собор во имя иконы Божией Матери «Всех Скорбящих Радосте».
В миру будущую игуменью звали — Анна Константиновна Юнина. Она — дочь священника, из Вятской губернии. Родилась в 1846 г. Образование получила домашнее. В довольно юном возрасте стала мечтать о монашестве и в 23 года пришла в Иоанно-Предтеченский монастырь (1869 г.). Даже до Вятской земли докатилась духовная слава этого крупнейшего к тому времени женского монастыря в Среднем Поволжье (после, разумеется, Казанского Богородицкого). После 14 лет обычного послушания — «трудничества», — Анна сподобилась принять рясофор 11 августа 1883 г., за 4 дня до Успения Пресвятой Богородицы.
Очень долго, как видим, приходилось ждать рясофора и, тем более, пострига в мантию почти всем сёстрам Иоанно-Предтеченского монастыря! Таковы были святые традиции: в этом обитель по строгости не уступала Серафимо-Дивеевской. Она была могучим духовным центром земли Казанской, и большинство монахинь здесь, как видно по всем архивным документам — жены лет 60-и даже больше… редко-редко можно увидеть в списке кого-то моложе 50-и. А вот послушницы, конечно — в основном значительно моложе, начиная лет с 18-20-и. Огромным, что и говорить, был испытательный срок! Иногда он занимал большую часть жизни…
21 год послушания в обители до монашеского пострига — таков подвижнический путь будущей игуменьи Апфии. 44-х лет от роду, 6 октября 1890 г., она сподобилась наконец пострига и получила такое редкое имя в память мученицы Апфии, супруги Филимона (к которому обращено соответствующее Послание Св. Апостола Павла), принявшей муки и смерть за Христа при императоре Нероне.
А вот от пострига до возведения в должность настоятельницы прошло менее 3 лет. Всё это время монахиня Апфия была казначеей монастыря, т. е. вторым лицом обители, ведавшим всем хозяйством и финансами.
10 августа 1893 г. началось настоятельство матери Апфии, а 13 апреля следующего года она получила сан игуменьи. В 1898 г. её наградили наперсным крестом. По совпадению, это был год начала строительства огромного Скорбященского собора.
К этому времени под управлением матери Апфии собралось 275 монахинь и послушниц (к концу же строительства собора их число достигло ровно 400-т).
Интересно, что впервые за много лет в монастыре при ней появилась и схимница — причём, не просто схимница, а схиигуменья Антония (66 лет на момент принятия великой схимы 7 февраля 1899 г.). Это оказалось, действительно, событием в жизни монастыря. Схимников и схимниц в Церкви во все времена бывало очень немного. Достаточно сказать, что во всех вместе взятых скитах Валаама в те годы жило лишь 10 схимников. К полной «смерти для мира» готовы единицы на поколение. Переведённая в Свияжск в 1896 г. монахиня Суздальской Покровской обители (одной из величайших женских в России) оказалась готова, и была пострижена в великую схиму именно в Иоанно-Предтеченской обители.
Итак, число насельниц на 1897 г. составляло 275 человек.
Ещё работая казначеей, монахиня Апфия знала, что среди главных нужд обители, пожалуй, на первом месте — отсутствие места для храмовой молитвы. Общей молитвы столь большого числа насельниц, не говоря уж о паломниках. Сергиевская церковь их не вмещала, Троицкая — тем более.
Всё своё настоятельство новая игуменья посвятила решению этой задачи — возведению большого собора. Усердие, с которым она взялась за это, можно сравнить разве только… с подвижническим трудом сестёр Серафимо-Дивеевской обители по возведению огромного Троицкого собора — на месте колышков, вбитых самим преподобным Серафимом. Строительство такого собора, хоть в монастыре, хоть в городе — это всегда громадное духовное событие.
И событие свершилось. За 8 лет собор был построен. Только присутствовать при его освящении в 1906 г. сподобилась уже другая настоятельница — игуменья Павла. Всего год не дожила матушка Апфия до исполнения своей мечты: она погребена в соборе, ставшем поистине памятником её подвижнической ревности и усердию. И сейчас, видя этот великолепный храм, украшение всего Свияжска и окрестностей, люди, хоть немного знающие его историю, вспоминают матушку Апфию. Упокой, Господи, её душу в селениях праведных.
Последней настоятельницей святой обители перед её закрытием стала игуменья Павла (1905 — 1919 гг.). Очень много схожего в её биографии с биографией предшественницы. Она тоже — из Вятской губернии, только из крестьян (впрочем, и жизнь деревенского дьячка почти не отличалась от жизни простого крестьянина). Тоже — домашнего образования.
В миру — Параскева Петровна Фролова. 1859 года рождения. Поступила в Иоанно-Предтеченский монастырь даже в ещё более молодом возрасте — в 19 лет (1878 г.). Удивительное совпадение, что рясофора они сподобились с будущей игуменьей Апфией в один день — 11 августа 1883 года. Послушнице Параскеве было тогда 24 года, послушнице Анне — 37.
22 года прожила Параскева рясофорной послушницей, и так получилось, по воле Божьей, что лишь за 2,5 месяца до вступления в настоятельскую должность она сподобилась монашеского пострига. Это произошло 17 сентября 1905 г., а 5 декабря того же года, в канун празднования памяти свт. Николая Чудотворца («день Николы Зимнего») приняла управление монастырём после кончины игуменьи Апфии.
Впереди было 12 лет настоятельства, вплоть до самой революции, а ещё 2 года — после революции, в самую страшную пору. Символично, что началось управление монастырём матушки Павлы в самый разгар I русской революции (в декабре 1905 г. как раз шли самые жестокие бои в Москве, на Красной Пресне, а в Казани накануне только-только был подавлен мятеж и погромы…), а закончилось закрытием монастыря в разгар гражданской войны.
В игуменский сан мать Павлу посвятил архиепископ Казанский Димитрий 3 июня 1907 г. В 1909 году её наградили наперсным крестом.
Последний расцвет перед трагедией 1917 года пережил Иоанно-Предтеченский монастырь при игуменье Павле. 24 октября 1906 г. был наконец освящён так долго строившийся Скорбященский собор. В 1914 г. он был полностью расписан внутри на деньги московского фабриканта С. С. Мешкова.
В 1911 г. был построен новый 2-этажный странноприимный дом взамен старого небольшого. В 1908 г. над одним из самых маленьких келейных корпусов самой обители был надстроен второй этаж (сам корпус — 1897 года). Другой дом — деревянный, 1895 года, — был обложен в 1910 г. кирпичом. Ремонтировались и благоустраивались прочие жилые и хозяйственные здания обители. Кто же знал, в какое ужасающее состояние они придут через считанные годы!..
В 1919 г. монастырь ликвидировали, все его здания и многочисленные угодья передали совхозу, а последние ещё оставшиеся насельницы, по словам О. И. Романовой, «побрели с узелочками, кто куда». Дальнейшая их судьба по документам не известна.