Научные статьи, исследования и монографии о Свияжске

В 1918, на «военно-передвижном фронтовом литературном поезде имени Ленина», Троцкий, а также Всеволод Вишневский, Демьян Бедный, Галлинг Келлер и др. привезли в город Свияжск памятник Иуде.
Кажется, только датский дипломат рассказал об этом событии, о памятнике Иуде в Свияжске, в своей книге о пребывании в России тех лет — мы расскажем об этом ниже.
Ну, а Демьян Бедный позже написал (а газета «Правда» опубликовала) антирелигиозную поэму «Новый завет без изъяна евангелиста Демьяна», написанную в глумливо-издевательской манере, где, конечно же, возвеличил Иуду:
http://www.ateizm.ru/lit2.htm
***

По известным источникам (см. ссылки) первой жертвой «литературного поезда» в Свияжске стал настоятель Богородице-Успенского монастыря епископ Амвросий, которого зверски убили за отказ отдать хлебные запасы и церковные ценности. Буквально через два дня та же участь постигла священника Константина Долматова. Обвинение было абсурдным — ветхого старика казнили за то, что он якобы стрелял с колокольни Софийской церкви по красноармейцам из пулемета. Потом пришла очередь монашек из Предтеченского монастыря. Их расстреляли без всяких обвинений.
Но на этом «культурные мероприятия» в Свияжске не закончились. Поезд все же в какой-то степени оправдывал свое название. Кроме известного публициста Троцкого, на нем приехали несколько пролетарских писателей и первый в мире памятник Иуде Искариоту. Главное событие, ради которого так старательно уничтожали местное духовенство, было впереди.
Скажу сразу, что пассажиры поезда Всеволод Вишневский и Демьян Бедный не оставили об этом своих воспоминаний. Поостереглись. А вот малоизвестный датский писатель Галлинг Келлер не удержался. По его словам, «местный совдеп долго обсуждал, кому поставить статую. Люцифер был признан не вполне разделяющим идеи коммунизма, Каин — слишком легендарной личностью, поэтому и остановились на Иуде Искариотском как вполне исторической личности, представив его во весь рост с поднятым кулаком к небу».
Памятник Иуде простоял в Свияжске недолго. Потом его незаметно убрали, а на тот же постамент водрузили бюст Ленина. Что, выражаясь языком пролетарского вождя, было чертовски верно.
https://rg.ru/2007/09/28/sviyajsk.html

Открытие памятника прошло назавтра или через день после казни настоятеля обители, то есть 11 или 12 августа 1918 года (наиболее вероятно в воскресенье, 11 августа). По этому случаю в городе состоялся парад двух полков Красной армии и команды бронепоезда, прибывших сюда вместе с Троцким. Председатель местного Совета произнес «пламенную» речь, после чего под звуки военного оркестра с гипсового истукана сдернули чехол, и взорам присутствующих предстала буро-красная фигура человека — больше натуральной величины — с обращенным к небу лицом, искаженным гримасой, судорожно срывающего с шеи веревку.
Всё это описано в книжке датского дипломата (позднее писателя) Галлинга Келлера (Kehler Henning):
http://openlibrary.org/books/OL6646233M/The_red_garden
http://www.archive.org/stream/redgarden00kehluoft#page/n5/mode/2up
http://www.archive.org/stream/redgarden00kehluoft#page/138/mode/2up
http://www.archive.org/stream/redgarden00kehluoft#page/156/mode/2up

«The Red Garden» Kehler Henning, 1922 (англ., перевод с датского). Коротко о самом авторе: годы жизни 1891–1979, в 1917—1920 гг. был датским дипломатом в Петрограде, ездил по стране с дип.паспортом, отправлял отчеты в Данию. По возвращении из совдепии написал книгу. На датстком языке она была издана в 1921 г. В 1922\23гг некоторые английские и французские газеты и журналы опубликовали отрывки из книги, как раз об эпизоде в Свияжске.

Есть сведения об эпизоде в Свияжске и в воспоминаниях Н. Д. Жевахова (т.2, ч.3, гл. 41) — со ссылкой на Церковные Ведомости, 1/14 — 15/28 декабря 1923 г., № 23–24., где описывается этот эпизод в Свияжске.

…План монументальной пропаганды был утвержден лично Лениным, и начать его реализацию также было решено в Свияжске. Иначе могло стать слишком поздно. Версия о том, что «кандидатуру» Иуды утвердили в местном Совете, наиболее расхожая, но и наименее убедительная. Цена вопроса была слишком высока, чтобы его решение можно было доверить простому «русскому мужику», который к тому же слишком «добер». Без сомнений, выбор был сделан лично Лениным, скорее всего, при участии или даже по совету Троцкого.
В идеале изваяние должно было удовлетворять четырем условиям. Во-первых, это должен быть памятник революционеру. Во-вторых, прототип должен быть исторической личностью. В-третьих, он должен быть абсолютно узнаваемым для почти поголовно безграмотного населения России. И, наконец, памятник должен быть антирелигиозным. Кандидатура Иуды Искариота, «первого революционера» на земле, вполне отвечала всем заявленным требованиям. Правда, народ не оценил величия замысла вождей революции. Иуда Свияжский простоял недолго, всего две недели, а потом бесследно исчез.

30 июля 1918 года Ленин подписал постановление Совнаркома (правительства) об установке в Советской России «памятников великих деятелей социализма, революции и проч.». В многозначительном «проч." отразились идеологические приоритеты советского режима. Среди «великих» оказались неведомые подавляющему большинству россиян Бабёф, Лафарг, Вайян и т. д. Россию представляли в этом списке Стенька Разин, Радищев, декабристы, анархисты, народники, террористы-народовольцы и, естественно, марксисты. Параллельно были приняты решения об избавлении от «ненужных» памятников царям и деятелям царского режима. Так, в Петрограде были убраны четыре монумента Петра I, в Москве — памятники Александру II, генералу М. Д. Скобелеву и памятный знак в Кремле на месте гибели великого князя Сергея Александровича, в Костроме — монумент в честь 300-летия династии Романовых и т. д. «Ленинский план монументальной пропаганды» позже был дополнен Пролеткультом, который среди других установил в Тамбове памятник Иуде как «борцу с христианством».
http://www.hrono.info/sobyt/kalendar/0730.html
Итак, «фронтовой литературный поезд им. Ленина» вышел из Москвы в Свияжск 6 или 7 августа 1918 года. 30 июля Ленин подписал план монументальной пропаганды, а 3 августа он вновь возвращается к этому вопросу и поручает архитектору Н. Д. Виноградову «проведение работы по снятию памятников деятелям царской эпохи» и установлению памятников «революционному народу и его героям». Троцкий перед выездом на этом поезде в Свияжск ежедневно встречался с Лениным. Конечно, на этих встречах одним из главных вопросов были военные (в т. ч. создание «заградотрядов»), но можно не сомневаться, что вопрос с памятником Иуде был согласован Троцким с Лениным — тем более, что это был единственный памятник, который вёз Троцкий на этом поезде имени Ленина.

Затем (видимо, осенью 1918 г.). Троцкий открыл памятник Иуде в городе Козлове (цитирую по сайту научной библиотеки Рязани):
Еще во время гражданской войны, при посещении штаба Южного фронта Троцким в городе Козлове было им задумано открыть памятник Иуде, продавшему Христа за 30 сребреников. Председатель Реввоенсовета, не считаясь нисколько с религиозностью русского населения города Козлова (ныне — Мичуринска) решил им дать понять, что отныне они все будут жить, как им будет предписано новой властью. Город был весь наполнен войсками красных, и любое неудовольствие этой затеей тут же могло быть подавлено силой оружия. Под звуки Интернационала с фигуры христопродавца упало полотно и с речью выступил сам глава красной армии Лев Давидович Троцкий. Он говорил, что мы открываем сегодня первый в мире памятник человеку, понявшему, что христианство — это лжерелигия, и нашедшему силы сбросить с себя ее цепи. Что, мол, по всему миру будут воздвигнуты памятники этому «человеку», то есть Иуде. Но памятник простоял недолго, ночью его разбили вдребезги горожане города Козлова.
http://www.library.ryazan.su/rus-go-cms-page-3946.html
О памятнике Иуде в г. Козлове можно прочитать также в книге: Б. В Сенников, Б. С. Пушкарев. Тамбовское восстание 1918—1921 гг. и раскрестьянивание России 1929—1933 гг. («Посев», 2004)

В 1921 году, когда был безжалостно подавлен крестьянский мятеж под руководством Антонова в Тамбове, где впервые Тухачевский применил против своего народа отравляющие газы, Троцкий пожелал, чтобы именно Тамбову было дано его имя. Он приехал в город, чтобы лично присутствовать при открытии памятника Иуде. Там им были произнесены такие слова: «Иуда был первым человеком на земле, который понял вредоносную сущность христианства. Мы, большевики, — враги клерикального мракобесия, и поэтому Иуда — первый истинный пророк большевистской революции. И мы, большевики, памятники первому пророку большевистской революции должны поставить во всех городах России. Следующий город, в котором из уважения к Михаилу Фрунзе памятник пророку большевистской революции — Иуде мы должны поставить — это Иваново-Вознесенск».
http://www.ivx.ru/profi/profi_1220.html?srchPat=23&srchPat=3
О памятнике Иуде в г. Тамбове можно прочитать также в статье: О. Ю. Васильева, П. Н. Кнышевский. Красные конкистадоры. «Соратник», 1994.

От себя замечу, что информация о памятнике Иуде в Тамбове все же сомнительна, но насчет Свияжска и Козлова — очень вероятна. Так или иначе, даже если памятник Иуде был только в Свияжске, в 1918-21гг ошалевшие от свалившейся на них власти и захлебываясь в крови, большевистские вожди не скрывали свое истинное лицо — личину разбойников антихриста.
Чтобы понять психологическую подоплёку всего этого действа, надо понимать еще степень ненависти Ленина и Троцкого к православию и Церкви. Каково было состояние психики большевистских вождей летом 1918 г.? — Положение отчаянное, эмоции запредельные (Ленин в июле 1918 г. «белый как мел» был). Не забывайте также, что в августе 1918 г. еще и месяца не прошло тогда со дня зверского убийства Царской семьи, которое повязало большевистскую верхушку кровью невинных женщин и детей. Нельзя недооценивать все эти подсознательные мотивы и сверхнапряжение всех эмоций большевистских лидеров летом 1918 г., когда они захлёбывались в крови и власть их висела на волоске. Вполне возможно, что большевистские лидеры и в то лето подсознательно отождествляли себя кто с Люцифером (склонные к мистике), а кто с Иудой (материалисты). Они обрушили православное царство, православный народ, и, напрягая все жилы и захлёбываясь в крови, устанавливали свою власть и свою идеологию.
Цитирую из «Красного сада» Галлинга Келлера, слова Троцкого на том митинге, при открытии памятника Иуде в Свияжске:
<<Он был в экстазе, с горящим пристальным взглядом, и говорил о часе возмездия, об угнетаемом апостоле диктатуры пролетариата, о братстве и «Интернационале». «Я несу вам послание», — он сказал, и положил руку себе на грудь, «я несу грех всех времён. Во мне — правда. Разве вы не узнаёте меня? Я — спаситель нашего времени. Я — он,« — говорил он. Без сомнения, он мог думать так. Человек был безумен. Он думал, что он был Иудой.>>
Не знаю, отождествлял ли себя с Иудой тем летом Ленин — возможно, не с таким мистическим экстазом как Троцкий, но, возможно, отождествлял. Ведь в июле 1918 г. Ленин пережил и убийство посла Германии Мирбаха (которой, и Мирбаху лично он был стольким обязан!), и разрыв и расправу с последними своими союзниками (левыми эсерами), и убийство Царской семьи — которой он на словах гарантировал перед всем миром безопасность. Недаром же он в те дни июля был «белый как мел».
***

Для справки привожу здесь в переводе (с английского) полностью речь Троцкого при открытии памятника Иуде в Свияжске в августе 1918 г., в изложении датского писателя. Замечу, что Г. Келлер под «Евреем» в этом эпизоде имеет ввиду то ли Троцкого, то ли председателя местного Совета — из книги это не вполне ясно, так как ранее Келлер называет его то «Красным Евреем», то «Комиссаром», то «Комендантом», то «Председателем Совета» (кстати, не местного, а именно «Совета»); по описанию (одет в кожу, с какой-то эмблемой «ударных войск» на рукаве) это всё же похоже на Троцкого, тем более что и описание поезда, на котором Г. Келлер прибыл в Свияжск похоже на известные описания «военно-фронтового литературного поезда».
http://www.archive.org/stream/redgarden00kehl/redgarden00kehl_djvu.txt
«The Red Garden» Kehler, Henning, 1922 (англ., перевод с датского):
<<Теперь оркестр играл красивый вальс «Голубой Дунай». Тогда Еврей поднялся на трибуну и положил свой головной убор перед собой. Он смахивал с лица крупные капли пота, но все мы делали это, — а он был очень бледен. Горящее солнце не меняло цвета его лица. Он начал говорить. Он говорил хорошо, но сначала казалось, его в действительности не интересовало то, что он говорил. Богатый поток большевистских и общих социалистических доктрин изливался из него без напряжения, но также без любой ведущей идеи. В правильных местах он делал паузу и позволять коммунистам приветствовать его речь. Долли Михайловна [сестра-хозяйка и мед.сестра бронепоезда, бывшая шансонетка какого-то кабаре] зевала без смущения. Она взяла мою руку в свою.
Я услышал, что он упомянул Карла Маркса и Энгельса и думал, что теперь должно последовать открытие статуи. Но он закончил речь и ничего не произошло. Тогда он представил «Красный Сад» (парк) городу, и выразил надежду, что он будет служить общественному благосостоянию, развитие искусств, и свободного расширения любви. Это был символ заботы советской Республики о пролетарских массах. Но этот парк («Красный сад») должен также стать прибежищем отдыха для людей, покинувших церковь попов или священников, — да, да, на этом самом месте должен быть Пантеон для героев международного братства. Здесь, со временем, возвысятся колонны и статуи таким людям как Платон и Бабёф и Бланки и Делеклюз (?-Delescluze), Ленин и Либкнехт. С помощью австрийского скульптора, прежде военнопленного (но теперь свободного советского гражданина, он [Троцкий] начал эту работу, и теперь откроет первый памятник здесь. Он [Троцкий] долго колебался в выборе исторического персонажа, которому следовало оказать первую честь. Он думал о Люцифере и Каине. Они были оба унижены; они были оба мятежниками, революционерами супер-величины. Но оба они были теологическими фигурами, сверхествественный характер которых не сходился с марксистскими представлениями о мире. … И они (Люцифер и Каин) были мифологическими персонажами, историческое существование которых было очень сомнительно. Его [Троцкого?] внимание поэтому повернулось к явно земной фигуре, человеку реальной истории, кто, будучи любящим и мудрым, стал жертвой религиозных представлений хищного общества…. И, тот, который стоит пока под чехлом [вероятно, оратор указал здесь рукой на скрытый пока чехлом памятник], должен рассматриваться каждым как невинный человек, который в течение двух тысяч лет был прикован к позорному столбу капиталистической интерпретации истории, — все должны принять его теперь как великого пролетарского Прометея… Это — Красный предшественник мировой революции, двенадцатый апостол спасителя буржуев, Христа — Иуда Искариот!
Слушатели едва ли поняли то, что он говорил, и они чувствовали себя неудобно под его горящим пристальным взглядом. Некоторые кричали, но множество русских набожно крестилось. Еврей замолчал, но, казалось, не волновался об эффекте своих слов. Его мимика, казалось, теперь скорее выражала болезненную неуверенность. Он начал говорить снова, теперь в экстазе, о часе возмездия и апостоле угнетенных, о диктатуре пролетариата, о братстве и «Интернационале» … но он не добился ничего. Его лицо исказилось как будто под ударом плети терзающей его мысли. Обеими руками он сжимал трибуну, и его пальцы натыкались на гвозди под красной тканью. Тогда его самообладание возвращалось, он наклонялся вперед и говорил загадочно:
«Я НЕСУ ВАМ ПОСЛАНИЕ», — он сказал, и положил руку себе на грудь, «Я НЕСУ ГРЕХ ВСЕХ ВРЕМЕН. ВО МНЕ — ПРАВДА. РАЗВЕ ВЫ НЕ УЗНАЕТЕ МЕНЯ? Я — СПАСИТЕЛЬ НАШЕГО ВРЕМЕНИ. Я — ОН,« — говорил он. Без сомнения, он мог думать так. Человек был безумен. Он думал, что он был Иудой!

В тот момент послышался шум самолета, летящего над садом, и хлопок горячего воздуха. Он [Троцкий?] прислушался и вытер лоб. «Да здравствует мировая революция!» — закричал с внезапным вдохновением, и оставил трибуну, с полным самообладанием отвесил поклон Долли Михайловне и попросил, чтобы она сняла покрывало со статуи.
Долли Михайловна поднялась со стула, и Еврей дал ей шнур (конец пеньковой веревки). Дернув шнур пару раз, она сорвала покрывало — и мы увидели гипсовую фигуру, ржаво-красного цвета. Это была фигура голого человека, выше человеческого роста, а лицо ее напоминало лицо Комиссара, и было угрожающе обращено к небесам, в то время как руки, казалось, страстным движением стремились удалить часть реальной пеньковой веревки, зацепившейся вокруг шеи. Оркестр, увидев статую, напыщено грянул «Интернационал», и мы поднялись и обнажили головы, разбитые властью музыки. Вдруг в другом конце сада, из стоявшей там полевой части, раздались три выстрела, в быстрой последовательности. Они не были холостыми. Снаряды пронеслись над нашими головами с дьявольским свистом и порывом, который заставил меня вздрогнуть, и Бог знает, куда они улетели.
…
Я чувствовал себя как больной, и ощущал слабость в коленях. Я почти получил солнечный удар в этом открытом месте, с солнцем над головой. Я пошатывался позади апостола, в тени деревьев. >>
***

Конечно, современные ленинисты объявляют всё это «выдумкой» датского писателя.
Однако, заметьте, большевики НИКОГДА (в совдепии, в СССР) не опровергали эту информацию. Более того, в первых изданиях сов. энциклопедий этот случай описывался (как «курьез» реализации плана монументальной пропаганды).
http://ondryushka.livejournal.com/54324.html (по этой ссылке — подробный рассказ и обсуждение этой темы)
http://www.krugosvet.ru/enc/kultura_i_obrazovanie/izobrazitelnoe_iskusstvo/MONUMENTALNO_PROPAGANDI_PLAN.html
Ни одного официального (или не официального) опровержения самими большевиками тех лет факта установки памятника Иуде большевиками нет — а ведь книга Г. Келлера получила широкую известность на западе и в Церкви уже в 1922-23гг, и тогда же этот эпизод (с памятником Иуде) был перепечатан во многих газетах и журналах (на английском, французском, русском языках), в церковных изданиях, и в других книгах.
А ведь большевики всегда очень остро реагировали на «вражескую пропаганду», и не только опровергали ее в своих газетах, но и давали в таких случаях интервью иностранным газетам и журналам. И Ленин, и Сталин давали интервью с опровержениями того, что им не нравилось (порой и врали \когда нельзя было проверить их ложь\, но опровергали). А тут уж и сам Троцкий мог бы в 1922\23гг опровергнуть эту информацию, или Луначарский, или хотя бы какой-то совдеповский чиновник, ответственный за план монументальной пропаганды.
А ведь СССР уже стремился в те годы к признанию и установлению дип.отношений со странами Европы — всё же христианской Европы, замечу. И газетные и журнальные статьи в Англии и Франции о памятнике Иуде отнюдь не способствовали признанию СССР. Да и для европейских евреев, в отличие от российских давно ассимилировавшихся в Европе, эта информация (о памятниках Иуде) была «перебором» — она не могла их обрадовать, так как кидала тень на них самих.
Почему же большевики не стали опровергать эту информацию о памятниках Иуде, если она была лживой?
Ответ прост: это была правда, которую в те годы (1920-е) легко можно было проверить, — многие свидетели (и местные жители) этого действа августа 1918 года в Свияжске были живы.
***

Ну, а в заключение приведу здесь стихи современного поэта о памятнике Иуде в Свияжске:

Что вы таращитесь, люди?
Верить боитесь глазам?
«Слава герою Иуде
И угнетенным низам»!

Вырвем из душ своих Бога,
Совесть вслед пустим в расход —
К счастью расчистил дорогу
Красный семнадцатый год.

Нет больше старого мира —
Списаны ваши грехи:
Новые тянут кумиры
К небу свои кулаки.

Дружба скрепляется наций
Кровью распятой Руси,
Братский костер децимаций
Бьется в свияжской грязи.

Свет содрогнется от гула
Наших победных шагов,
Звезды взойдут Вельзевула
Над головами врагов.

Написал эти строки саратовский поэт Игорь Алексеев.
http://blagovest.cofe.ru/Vzglyad/Reka-vremeni

© Copyright: Борис Романов, 2009
Свидетельство о публикации № 2909151113